legalactivity.com.ua

Правовое пространство - один из компонентов социального пространства, в котором с помощью норм права устанавливается и поддерживается стабильность в обществе, правопорядок и законность. Нравственное или моральное пространство – еще один компонент социального пространства, в котором с помощью норм морали устанавливается и поддерживается стабильность в обществе, ценности жизни и гармония. В условиях становления и развития правового государства ведущее значение имеет укрепление законности и правопорядка, предполагающее безусловное подчинение его субъектов правовому закону: верховенство правового закона во всех сферах жизни общества. Правовое пространство, имея в основе такие критерии как свобода, равенство, справедливость, объективно направлены на устойчивость и стабильность социальных отношений. Однако, в реальности правовое пространство многих цивилизованных стран опирается на полностью оторванный от этих критериев «закон». Перечисленные выше и иные гуманистические ориентиры правового пространства предполагают, что человек, общество и государство развивают в себе способность и потребность к уважению права как необходимого регулятора общественной жизни, к уважению своих и чужих прав и свобод. Однако, помимо прав, человек и общество, а также государство нуждаются в уважении обязанностей друг другу и своих. Еще Ш. Монтескье назвал обязанности высшей добродетелью, присущей демократии. А добродетель он определил как «любовь к законам и отечеству, требующую постоянного предпочтения общего блага личности» [7, c. 191]. И здесь мы видим, что правоохранительные и правозащитные организации сейчас злоупотребляют поверхностными «правами» и «свободами», игнорируя нравственные, глубоко человеческие основы взаимоотношений. 

По определению И.Н. Барцица: «Правовое пространство представляет сферу регламентации юридическими нормами моделей правомерного поведения государства, его составных частей и граждан в границах территории данного государства и конкретного исторического времени» [2, c. 24]. И.Н. Барциц считает, что существует необходимость в использовании универсального понятия при регулировании правовых комплексов - «правовое пространство», а «феномену регулирования правовых массивов в рамках межгосударственных отношений более подходят понятия международного публичного права, если речь идет о взаимоотношениях различных государств между собой, либо права региональных организаций… В то же время, когда речь идет о правовом пространстве конкретного государства … допустимо использование …термина «правовое пространство Российской Федерации»…». Ю.А. Тихомиров, вводя понятия границ действия разных правовых комплексов и поддерживаемых ими юридических режимов, предлагает применить следующие термины: «а) для правовых семей - «зоны правового влияния»; б) для правовых массивов в рамках межгосударственных отношений - «правовое пространство»; в) для правовых систем в рамках федерации - «государственно-правовая территория». Рассматривая структуру правового пространства в широком смысле, следует отметить его системный характер [12; 15; 16; 17; 20; 21]. Правовое пространство структурно с точки зрения составляющих его элементов (компонентная структура). По словам П.К. Анохина, образования, составляющие функциональные системы, обладают высокой «мобилизуемостью» [1]. Элементы системы правового пространства отличаются высокой подвижностью, изменяемостью. Именно изменчивость права, по мнению А.Н. Головистиковой и Ю.Д. Дмитриева, приводит к его многообразию и многовариантности, трансформации его роли и места в различных обществах и, соответственно, к различным подходам к пониманию права, его связей с моралью, нравственностью [4; 6; 13; 15].

Возможно выделение видов правового пространства по различным основаниям: 1) Региональное правовое пространство имеет свой субъектный состав, обусловленный его местом в системе мирового пространства, эмерджентностью. По данному признаку его можно классифицировать на: 1) мегапространство, субъектами которого выступают государства, или межгосударственное региональное правовое пространство (например, региональное правовое пространство Африканского союза, Организации исламской конференции, Южноазиатской ассоциации регионального сотрудничества, Содружества Независимых Государств и др.); 2) макропространство, субъектами которого являются крупные регионы в составе государства, имеющие сложную системную структуру (например, федеральные округа в составе Российской Федерации); 3) микропространство, субъектами которого можно считать системные элементарные составляющие государства (например, субъекты Российской Федерации, включающие, в свою очередь, в свой состав муниципальные образования). Два последних вида регионального пространства можно называть разновидностями внутригосударственного регионального правового пространства; 2) по отношению к государству региональные правовые пространства делятся на межгосударственные и внутригосударственные. В зависимости от места регионального правового пространства в соответствующей иерархии его субъектный состав может существенно отличаться [3; 4; 14; 15; 16]. В межгосударственном региональном пространстве принимают участие, прежде всего, государства, объединенные в составе международных региональных организаций. Итак, рассматривая правовое пространство России как целостный государственный правовой феномен, можно выделить в его структуре три уровня: государственный уровень - единого федеративного государства; региональный уровень - региона (как совокупности субъектов Федерации); федеративный уровень – уровень субъектов Российской Федерации. Относительно данного деления нужно отметить неоднородность и различия этих пространств, связанные с различиями правовых доктрин и т.д. Можно также выделить уровень сообщества профессионалов и используемых ими профессиональных процедур и имитаций этих процедур) и непрофессионалов (обывателей и используемых ими процедур, так или иначе воспроизводящих идеи права, при этом многие обывателей с правом и его процедурами знакомы поверхностно). В отношении этого деления можно отметить что и на сегодняшний день по-прежнему справедливы слова И. Канта, что «юристы и до сих пор ищут дефиницию для своего понятия права» [5, с. 432]. Можно дополнить – этики и моралисты до сих пор ищут дефиницию морали и нравственности. Нельзя также не вспомнить Р. фон Иеринга, который охарактеризовал состояние научного познания права следующим образом: «Мы нисколько не преувеличим, если скажем, что у большинства юристов полностью отсутствует подлинное понимание их метода и что наша наука знает все другие науки лучше, чем законы самой себя» [19, s. 310]. Современная правовая практика – и на уровне профессионалов - по сей день не изжила своих недостатков и ограничений и, как следствие, остается весьма далекой от идеала, активно сопротивляется изменениям, поскольку именно изменения способны подточить фундамент ее всемогущества: власть вершить чужие судьбы, толкуя законы так, как удобно конкретным лицам, ловко манипулирующими различиями правовых и нравственных- пространств [7; 9; 10; 11; 13; 15; 18; 19]. Именно это обстоятельство дает основания констатировать, что «для реально складывающейся ситуации характерны такие типично феодально-рабовладельческие явления, как отсутствие в стране единого правового пространства, общего правопорядка и единой законности, девальвация и извращение роли закона, бездействие общих правовых принципов и норм, конкуренция источников права, разнобой и противоречие между различными нормативными актами, раздробленность, мозаичность и хаотичность правовой регуляции...», а главное – полное отсутствие нравственной основы права [8, c. 394]. Эта основа была изъята позитивизмом. Попытавшимся упростить и раз и навсегда решить проблемы права таким образом, чтобы это не мешало ни правящей элите, ни ее представителям в сфере закона. Как писал Р. фон Иеринг два века назад, право - результат по сути вненравственной борьбы за власть. Право развивалось и продолжает развиваться в ожесточенной борьбе классов и сословий, которые стремятся закрепить в законодательстве свои интересы: «Все великие приобретения, на которые может указать история права: отмена рабства, крепостного состояния, свобода земельной собственности, промыслов, вероисповедания и пр., — все это пришлось добывать лишь таким путем ожесточеннейшей, часто целые столетия продолжавшейся борьбы, и путь, по которому шло при этом право, нередко отмечен потоками крови...» [18]. Современная борьба за право часто включает лишь борьбу за отстаивание субъективного права индивида, нарушенное другим лицом, однако, на пороге нового века человечество опять вошло в зону существенных трансформаций правового пространства под воздействием трансформаций пространства нравственного:

• «жизнь права есть борьба народов, государственной власти, сословий, индивидов… безостановочная борьба»;

• «цель права – мир, путь к нему – борьба»;

• «право – это юридически защищенный интерес»; «право есть система социальных целей, гарантируемых принуждением»;

• «Чтобы обновиться, праву необходимо отказаться от собственного прошлого». Источники права – обычаи и цели. 

• Субъект борьбы за право в целом - безличный народный дух (Voiksgeist) [18; 19]. 

Однако, позитивистские поиски все еще не увенчались успехом, а их ограниченность – нравственная и процессуальная – хорошо видна на продолжающихся попытках внедрения паноптикума не только как тюрьмы для преступников, но и модели «гласности» всего человечества, во введении все более изощренных пыток над тюремным людом и обществом под видом «условий содержания», в создании препятствий и так еле функционирующим правозащитным организациям. превращение института правозащиты в симулякр. Г.В. Мальцев отмечает в этой связи, что юридическая мысль «судя по всему, обречена на бесконечный поиск определения права, побуждаемая к этому практической необходимостью построить правопорядок на фундаменте как можно более надежных, четких и полных знаний о его сущности…» [6, c. 30]. В мире постмодерна и постпостмодерна для формирования и дальнейшего развития правового пространства исходное и определяющее значение имеет лежащий в основе этого процесса тот или иной тип правопонимания. Различные типы правопонимания, или способы осмысления права – методологические парадигмы, обладающие целостностью мировоззренческого, нравственно-смыслового содержания права и его обоснования. Кроме того, они являются обобщенным выражением системы познавательных средств, позволяющих исследовать многогранную правовую реальность в ее многообразных связях с иными сферами общественной жизни и тем самым выяснить качественное состояние регионального правового пространства с точки зрения его социальной направленности. 

К сожалению, сейчас борьба за право часто борьба одиночек, государство за право не борется, используя закон лишь там, где его использовать выгодно. На переломе эпох отрицательное отношение к обычаю приводит к возвышению роли законодателя как сознательного творца права как «разумной политики власти» и отчуждению правомочного от возможности защитить свои права: «разумный» законодатель снимает с себя обязательства, переводя их в «услуги», торгуя законом [19]. Обязанность человека защищаться связана и с тем, что каждый отвечает перед обществом: «Каждый призван и обязан подавлять гидру произвола и беззакония, где только она не осмеливается поднимать свою голову; каждый, пользующийся благодеяниями права, должен в свой черед также поддерживать по мере сил могущество и авторитет закона …». Борьба за право есть обязанность «правомочного» перед самим собой: «Защита собственного существования есть высший закон всего одушевленного мира», имеющий не только физический, но и нравственный смысл. Примирение сторон в качестве средства разрешения правовых конфликтов возможно лишь при условии, что не будет ущемления личности [18; 19]. Однако, государству до личности, дела нет. И в этом качестве борьба будет длится и несомненно выльется в еще не одно восстание: пока общество и государство не станут партнерами, пока право и нравственность не станут опираться друг на друга. пока «лечить» преступников будут новыми преступлениями и узаконенными пытками «условий содержания». 

В современном мире на смену позитивизму приходит концепция права, основанная на специфических моральных требования к праву как таковому. К числу этих требований относятся такие, как непротиворечивость, общий характер норм, ясные и понятные нормы, напрямую опирающиеся на нравственный закон, общеизвестность, отсутствие норм, имеющих обратную силу, отсутствие неисполнимых требований, стабильность, соответствие административных и судебных действий законам. Эти требования отвечают природе права и позволяют выстроить пространство права, не конликтующее с пространством нравственности. Эти требования являются внешними по отношению к правоустанавливающим институтам, в позитивистской модели узурпировавшими власть и контроль над своей деятельностью. Концепция морального права представляет собой разработанную альтернативу доминирующей в наше время позитивистской концепции права. 

    

1. Анохин П.К. Принципиальные вопросы общей теории функциональных систем / П.К.Анохин // Принципы системной организации функций. – М.: «Наука», 1973. – С. 5-61.

2. Барциц И.Н. Правовое пространство России: вопросы конституционной теории и практики / И.Н. Барциц. – М.: МГУ, 2000. – 496 с.

3. Ганцева Л.М. Правовое пространство: социально-философский анализ: дис. ... канд. филос. Наук / Л.М. Ганцева. – Уфа: БашГУ, 2001. – 191 с. 

4. Головистикова А.Н. Теория государства и права: учебник / А.Н. Головистикова, Ю.А.Дмитриев. – М.: Изд-во Эксмо, 2007. – 592 с.

5. Кант И. Критика чистого разума / И. Кант. – М.: Мысль, 1994. – 591 c.

6. Мальцев Г.В. Понимание права. Подходы и проблемы / Г.В. Мальцев. – М.: Прометей, 1999. – 419 с.

7. Монтескье Ш. Избранные произведения / Ш. Монтескье. – М.: Госполитиздат, 1955. – 803 с.

8. Нерсесянц B.C. Философия права / B.C. Нерсесянц. – М.: Изд-во НОРМА, 2003. – 652с.

9. Обухова Е.С. Интеграция Российской Федерации в европейское правовое пространство в контексте деятельности Европейского Суда по правам человека: дис. ... канд. юрид. Наук / Е.С. Обухова. – М., 2006. – 191 с. 

10. Понимание государства и права. Подходы и проблемы. Материалы международной научно-практической конференции. 8 июня 2013 г. – Пятигорск: РИА на Кавминводах, 2013. – 200 с. 

11.  Суханов В.В. Правовое пространство и его формы: дис. ... канд. юрид. наук / В.В.Суханов. – М.: Московский университет МВД России, 2005. – 176 c.

12. Тихомиров Ю.А. Курс сравнительного правоведения / Ю.А. Тихомиров. – М.: НОРМА, 1996. – 278 с.

13. Фуллер Лон Л. Мораль права / Лон Л. Фуллер. – М.: ИРИСЭН, 2007. – 306 с.

14. Хамитов Р.Н. Личность в правовом пространстве: дисс... докт. философ. Наук / Р.Н.Хамитов. – Набережные Челны: Чуваш. гос. ун-т им. И.Н. Ульянова, 2006. – 294 с.

15. Цыбулевская О.И. Нравственные основания современного российского права / Под ред. Н.И. Матузова. – Саратов: СГАП, 2004. – 218 с.

16. Южакова Т.Л. Региональное правовое пространство: теоретико-правовой аспект: дисс. ... канд. юрид. наук / Т.Л. Южакова. – Краснодар: КГУ, 2007. – 200 с.

17. Friedman L.M. Erewhon: the coming global legal order / L.M. Friedman // Stanford j. of international law. 2001. – Vol. 37, № 2. – P. 347-364.

18. Ihering von R.R. Der Kampf ums Recht, Wien: Vortrag, 1872. 

19. Ihering von R.R. Yeiat des tomischen Rechts. Berlin, 1881. Bd. 11. – S. 310. 

20. Orucu E. Law as transposition / E. Orucu // Intern, a. comparative law quart. – L, 2002. – Vol. 51, № 2. – P. 205-223.

21. Petrella R. Nationalist and regionalist movements in Western Europe / R. Petrella // Ethnic Minorities in Western Europe / ed. by Ch. R. Foster. New York: Praeger, 1980. – P. 26-28. {jcomments on}